В современном обществе существует глубоко укоренившееся убеждение, что фото- и видеоматериалы, распространяемые в СМИ, способны изменить ход тех событий, которые они показывают. Однако, невзирая на десятки и сотни миллионов изображений страданий и гибели людей, мгновенно и непрерывно появляющиеся в социальных сетях с их постоянным цифровым наблюдением и обменом информацией, современный мир то и дело сотрясают все новые и новые войны, такие как, например, катастрофические события в Сирии и Йемене. Некоторые жители стран Запада не перестают удивляться тому, что распространение таких изображений, в том числе в ведущих новостных СМИ, не приводит к деэскалации конфликта. В настоящей статье предлагается проанализировать ослабление взаимосвязи, которая, как зачастую принято считать, существует между освещением тех или иных событий в средствах массовой информации, уровнем осведомленности аудитории и реакцией на эти события в условиях «цифровой войны». Цифровая революция кардинально изменила характер взаимосвязи между средствами ведения войны и обществом, где все стороны участвуют в публикации и распространении информации и соответствующих фото- и видеоматериалов о конфликте. Может быть, все дело в том, что способность таких материалов, на которых запечатлены гибель и увечья людей, содействовать переменам и расчет на то, что они послужат стимулом для реального вмешательства в ход вооруженных конфликтов, были и остаются преувеличенными? Подобное зрелище может потрясти нас и заставить переживать, но последуют ли за этим какие-то реальные практические действия — как на уровне отдельных людей, так и каких бы то ни было групп? В этой статье я привожу аргументы в пользу того, что насыщение медийного пространства информацией, в том числе в фото- и видеоформате, о страданиях и гибели людей в современных войнах не означает, что началась новая эра «усталости от сострадания». Скорее, можно говорить о том, что негодование общественности, возникающее вследствие работы определенных алгоритмов, становится своего рода заменой для практических мер. Легко вообразить, что скорость распространения таких публикаций и ссылок на них, сопровождаемых многочисленными «лайками», есть эквивалент каких-то массовых действий или народного движения. В эпоху постоянного цифрового наблюдения и подключения к интернету события гуманитарных катастроф медленно разворачиваются прямо у нас на глазах — и при этом остаются незамеченными. Если эта цифровая война, которая создала беспрецедентные возможности для постоянного наблюдения за страданиями и гибелью людей в мельчайших подробностях, война с усеянным снарядами виртуальным полем боя, в конечном счете не приведет к мобилизации сил для принятия самых радикальных и эффективных ответных мер, трудно представить, какими еще средствами этого можно добиться.